БЕЗ ШУМИ И ПЫЛИ...

07.09.2008 10:51

Боян Трандафилов - известный международный журналист, который, несмотря на то, что уже лет десять живет в Лондоне, еще не утратил способности писать на кириллице. По просьбе Desporter Боян вспоминает, как наблюдал за последней гонкой Михаэля Шумахера, очередная (вторая) годовщина которой исполняется 22 октября.


Я никогда не был в Сан-Паулу. Я просто не понимал, ради чего туда можно стремиться. Мой друг Стэн, бывавший везде, рассказывал, как на центральной улице города к нему подступили два мордоворота с одним ножом и забрали хорошие часы и рваный бумажник. Такие вещи запоминаются, тут никакой туристический проспект не перешибет впечатления.

Но в октябре 2006-го был особый случай. Последняя гонка Шумахера – подходящий повод, чтобы рискнуть бумажником. И я поехал в Сан-Паулу, хотя всегда болел против Шуми. Купил по Интернету билет на трибуну «В» (мне обещали чудесный вид одновременно и на прямую «старт-финиш», и на подиум, и на боксы). Как обычно, реклама оказалась полуправдой. Никто не предупреждал, что места на трибунах – не нумерованные, и что лучшие места получает тот, кто приходит с самого утра. Я явился за 15 минут до начала квалификации – и смог устроиться только в самом верхнем углу трибуны. Рев машин, усиленный акустикой, там был слышен прекрасно, а вот видно… Ни черта там не было видно. Разве что монитор, с которого не сходили красные машины. Две красные машины. Ради одной собрались эти десятки тысяч живчиков. Машина Фелипе. Его победы желали все, его неистово поддерживали (выигрыш поула Массой лучше всего ощущался как раз под крышей, вибрировавшей, будто начиналось извержение Везувия). Другая красная машина – Его, человека, который уходит, – интересовала только тех отщепенцев, кто, подобно мне, специально ради этого сюда приехал.

Накануне. Грустный Марко

Я сижу за столиком ночного клуба Che. Приехавший на Гран-при Бразилии может провести весь гоночный уик-энд, не удаляясь в каменные джунгли Сан-Паулу. Совсем рядом с гоночной трассой, на берегу озера Лайт начинается туристская империя: гостиницы, питейные заведения, пляжи. Кое-кто пропадает здесь навсегда.

Со мной за столиком - Марко. Я знаком с ним уже лет пять, он был первым человеком, которого я узнал в мире «Формулы-1». В команде Заубера он… Впрочем, не буду уточнять: контакты с внешним миром для этих ребят иногда чреваты. Марко – хороший парень. Он не строит из себя небожителя, общителен, но не болтлив. Он – легок и прост, в отличие от многих технических людей из мира «Формулы». Там кое у кого «рвет крышу»: если ты всего лишь подаешь заправочный шланг, то уже преподносишь себя, как молочного кузена Кими Райкконена. Хотя у Марко больше оснований на подобные претензии: он уже заработал себе «железные зубы» в «Ф-1», когда его босс Питер Заубер привел туда молоденького Кими.

Марко в ночном клубе Che - это совсем не то, что можно подумать. Он сидит со своим коктейлем уже второй час. Он не пьет больше одного коктейля, если завтра – «час пик» (так они называют гоночный уик-энд). Марко грустен и задумчив. Выглядит так, будто завтра – к стоматологу.

- В чем дело, Марко?

- Знаешь, друг, очень странно все это. Я никогда не любил Михаэля. Он очень велик для того, чтобы его можно было любить. Но как подумаю, что послезавтра он превратится в историю. Знаешь – это, как будто…

- Потерял родственника? – пытаюсь помочь ему.

- Да нет, не совсем, - досадливо морщится Марко. – Ну хотя можно и так: как будто у тебя умирает дядюшка, которого ты терпеть не мог, а перед смертью вдруг понял, что заменить его в жизни некем…

Такое глубокомыслие – совсем не по Марко. Я с опаской смотрю на него.

- Марко, по-моему, ты чем-то заразился от молодых перцев из вашей команды, - говорю я, намекая на почтительный жест пилотов BMW Sauber: надпись Thanks, Michael!, которую они сделали на задних антикрыльях своих болидов.

Марко смотрит на меня непонимающе, потом до него доходит, и он разражается хохотом. Передо мной – прежний Марко. Улыбаясь, он говорит:

- Знаешь, друг, так думают не только желторотые – вся команда так думает. Это странно… Мы хотим, чтобы Михаэль завтра победил, и, я думаю, ребята даже готовы ему помочь…

- Как? Выбить Алонсо?

- Ну уж нет! – фыркает Марко. – Алонсо должен стать чемпионом. Но последнюю гонку обязан выиграть Михаэль. Это будет правильно, если они будут стоять рядом на подиуме.

День Икс. Obrigado

Мой сосед по трибуне – меланхоличный бразилец по имени Жозе Луис. Меланхоличность его заключается в том, что он не прыгает, как безумный, и не колотит по головам окружающих, когда Масса в очередной раз появляется перед трибуной. Он просто орет, как ненормальный: «Felipe! Felipe! Obrigado!» Фелипе придет первым. Со времен Сенны бразилец в Интерлагосе не побеждал. Я не знаю, как не обрушилась крыша над трибуной «В»…

- Что такое obrigado? – спросил я Жозе Луиса круга примерно после тридцатого.

- Это «спасибо» по-португальски, сэр! – вежливо ответил мне он на невыразимом пиджин-инглиш.

В принципе, общаться с Жозе Луисом не так трудно. Английских слов он знал много, правда, проговаривал их по-своему, как будто половины зубов у него не хватало. Пока Фелипе не было в пределах видимости, мы успевали обсудить несколько интересных вопросов. Но когда появлялась Ferrari с «шестеркой» на носу, Жозе Луис прерывался на полуслове и выкрикивал свою мантру: «Felipe! Felipe! Obrigado!» Было в этом что-то очень католическое…

В любом другом городе мира уход Шумахера стал бы событием, заслонившим все. Но – не в Сан-Паулу. Здесь, как только ненаглядный Фелипе первым пересек линию «старт-финиш», вся толпа принялась тотчас же отплясывать свои ритуальные пляски. Им не было никакого дела до того, что уходит эпоха, что Михаэль в своей последней гонке совершил очередное чудо, обогнав полтора десятка пилотов после столкновения с Физикеллой. Что они увидели событие, о котором можно будет рассказывать внукам.

- О чем ты? Я буду рассказывать правнукам, что видел победу бразильца в Интерлагосе!

А в это время, добравшись, наконец, до боксов, Шумахер – ледяной, насмешливый, высокомерный, настоящая «белокурая бестия» - вылез из машины. И утонул в лавине аплодисментов. И, не выдержав, расплакался. «Знаю, что у меня есть миллионы поклонников и столько же недоброжелателей, но, значит, я не зря посвятил себя "Формуле-1". Гонки были частью моей жизни, и мне было больно принимать решение об уходе. Конечно, восьмой титул в карьере был бы очень кстати, но Алонсо выиграл у меня по праву. Он остается, а мое время прошло», - эти слова наутро процитируют все.

Финиш. Караул почета

Я встретил Жозе Луиса еще раз – у выхода из Интерлагоса. Толпы редели, «паулиста» шли отмечать победу Массы в подходящие места.

- Чего ты ждешь, Жозе Луис?

- Говорят, сейчас должен выехать Шумахер. Хочу увидеть его в последний раз, - прошепелявил мой сосед.

Я знал, что Шумахер уже покинул территорию автодрома, но не стал говорить об этом Жозе Луису. Пусть постоит в этом карауле почета. В конце концов, за победу Массы он еще успеет выпить…

Теги: Михаэль Шумахер, Формула-1, Боян Трандафилов, Журнал Desporter №1, История